катеджори кровати пин креате линк _урл=гттпс_ мк барс ру падже 2

Период зрелого ренессансного стиля в мебели выпадает на вторую половину XV-XVI веков. Мебель начинает играть большую роль, в отличие от средневековья, предметы меблировки в XV веке еще не особенно многочисленны: сундук для хранения одежды и ценностей, ящики, разного рода табуреты и кресла, столы, кровати – вся эта мебель отличалась архитектурной легкостью конструкции и декора. Типично итальянская мебель – так называемая кассапанка – сундук-скамейка со спинкой и подлокотниками. Главным предметом мебельной обстановки флорентийских дворцов и домов богатых граждан остается сундук – свадебный сундук – длинный прямоугольный ящик с тяжелым профилем цоколя. Крышка с внутренней стороны покрыта живописью. Над росписью свадебных сундуков работали великие мастера той эпохи.

Многие критики искусства обвиняют эклектику в чрезмерной перегруженности и плохом вкусе, отсутствии индивидуальности. И все же, у нее есть свои собственные отличительные черты: пластические формы, обилие текстиля, мягкость и удобство мебели, множество декоративных элементов, которыми могли быть штучки с разных концов света, напоминающие о культурах Востока, Средиземноморских стран.

Новая Мебель

Новое слово в развитии темы - "Как высокое эхо" японца Широ Курамати. Кресло под таким поэтическим названием сделано из металлической сетки. Никелированный металл, из которого выполнено кресло, мягко мерцает, напоминая о бледном свете луны. При этом крупные вполне традиционные пропорции, упругость сетки гарантируют комфортность мебели.

Мебель из металлической проволоки первой сделали Чарльз и Рэй Имсы в 1951 году, но придумал ее скульптор Гарри Бертой. Бертойа интересовали отношения формы и пространства. Его проволочная мебель – это вещь, эфемерно растворившаяся в пространстве, вещь, обнаженная до математической формулы, до чистой формы. "При ближайшем рассмотрении становится ясно, что он сделан почти из воздуха... Пространство свободно проходит сквозь нее", - говорит Бертойа о своем произведении. Однако из-за того, что стул упростился к графической конструкции, сбросив с себя привычную плоть припухших сидений и толстых ножек, он вовсе не стал ясен, наоборот, – теперь он стал казаться многозначным и совершенно непостижимым как древний магический символ. Мебель Имсов и Бертойа была очень эргономичной: гнутые металлические стержни вторили контурам человеческого тела.