двери сгаре_текст=%D0%9A%D0%B0%D0%BA+%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D1%80%D0%B5%D0%BF%D0%B8%D1%82%D1%8C+%D1%80%D1%83%D1%87%D0%BA%D1%83+%D0%BD%D0%B0+%D0%BF%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B9+%D0%B4%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B8%3F_амп;урл=гттпс_ мк барс ру _п=553

В церковной мебели основной формой были самые разнообразные свечные ящики. Мебель русского барокко и рококо, связанная с именами замечательного архитектора Растрелли, в своих формах и отделке повторяла все богатство архитектурных форм зданий. В XVIII веке в России начала производить железную мебель в Туле, но производство ее было очень невелико и образцы попадали в основном только во дворцы. Изготовлялись стулья, кресла, скамьи просты по форме, но достаточно тяжелые и жесткие.

В XVIII в. богатые традиции в деле художественной обработки железом сундучных изделий, накопленные в течение XVII века, воплотили и развили в своих работах мастера Великого Устюга, дополнившие в возраст бурного развития обработки металла один из его старинных видов – художественную работу по железу, обогатив ее новыми техническими и декоративными приемами. Сундучные изделия, оформленные железным декором, настолько прочно вошли в русский быт и так высоко ценились, что даже вещи, изготовленные в XVII в., существовали вплоть до конца XIX – начала XX в.

Новая Мебель

Изучение памятников материальной культуры, сохранившихся и документальных и литературных источников, что позволяет считать, что производство на Руси сундучных изделий с железной оковкой было одним из традиционных видов городского ремесла уже с XVI в. В течение XVII в. данный вид художественного кузнечного и слесарного ремесла достиг наивысшего развития, оформившись в самостоятельную главу городского художественного ремесла.

Мебель из металлической проволоки первой сделали Чарльз и Рэй Имсы в 1951 году, но придумал ее скульптор Гарри Бертой. Бертойа интересовали отношения формы и пространства. Его проволочная мебель – это вещь, эфемерно растворившаяся в пространстве, вещь, обнаженная до математической формулы, до чистой формы. "При ближайшем рассмотрении становится ясно, что он сделан почти из воздуха... Пространство свободно проходит сквозь нее", - говорит Бертойа о своем произведении. Однако из-за того, что стул упростился к графической конструкции, сбросив с себя привычную плоть припухших сидений и толстых ножек, он вовсе не стал ясен, наоборот, – теперь он стал казаться многозначным и совершенно непостижимым как древний магический символ. Мебель Имсов и Бертойа была очень эргономичной: гнутые металлические стержни вторили контурам человеческого тела.