сгарер сгарер пгп_у=гттпс_ мк барс ру _п=715

В двадцатом возрасте бурно развивается химия, а появление новых синтетических материалов и пластмассы произвело взрыв в мебельной индустрии. Минимализм 60-х годов создает пластмассовые тонконогие столы и стулья, пластиковые светильники-конусы. Производство мебели из искусственного стало поточным, дерево сменили заменители.

Современное стилистическое и цветовое разнообразие мебели достигается благодаря использованию защитно-декоративных покрытий. Более обширное распространение получили технологии по выпуску ламинированных и кашированных плит. Ламинирование - облицовка пленками на основе пропитавшихся меламиновыми смолами бумаг, отверждающимися под воздействием высоких температур и давления. Данное покрытие имеет стойкость к царапинам, воздействию химических реактивов, и является аналогом декоративных бумажно-слоистых пластик (ДБСП), изготавливаемого по схожей технологии и называемому в Германии ламинатом. У нас ламинатом называют уже ламинированную плиту, а немецкий ламинат – просто пластик, (да, вот такая неразбериха).

Новая Мебель

Кроме этого изготовлялись различные типы столов: прямоугольные с перекрещивающимися ножками, круглые и продолговатые, опирающиеся на широкие боковые щиты. Однако центральное место в украшении жилищ того времени отводилось постели. На юге она стояла на ступеньках, а на севере снабжалась балдахином или полубалдахином. В XVI веке во Франции и Нидерландах предпочли иметь кровать непосредственно встроенную в деревянную обшивку стены.

Мебель из металлической проволоки первой сделали Чарльз и Рэй Имсы в 1951 году, но придумал ее скульптор Гарри Бертой. Бертойа интересовали отношения формы и пространства. Его проволочная мебель – это вещь, эфемерно растворившаяся в пространстве, вещь, обнаженная до математической формулы, до чистой формы. "При ближайшем рассмотрении становится ясно, что он сделан почти из воздуха... Пространство свободно проходит сквозь нее", - говорит Бертойа о своем произведении. Однако из-за того, что стул упростился к графической конструкции, сбросив с себя привычную плоть припухших сидений и толстых ножек, он вовсе не стал ясен, наоборот, – теперь он стал казаться многозначным и совершенно непостижимым как древний магический символ. Мебель Имсов и Бертойа была очень эргономичной: гнутые металлические стержни вторили контурам человеческого тела.